Пятничные утра всегда на вкус как свобода, и сегодня она слаще, чем гора хлопьев, которую Крис уничтожает напротив меня.
Я потягиваюсь, разминая спину, пока очередной зевок вырывается из меня. Кухонные часы показывают 7:15 утра, и солнечный свет льётся через жалюзи, рисуя золотые полосы на нашем потёртом кухонном столе. Сегодня нет занятий, а значит, я могу хоть раз быть нормальным старшим братом, а не измотанным первокурсником, бегающим между лекциями.
— Ты будешь что-нибудь есть? — спрашивает Крис, пока молоко стекает по его подбородку, и он зачерпывает очередную ложку Cinnamon Toast Crunch.
— Не, пока не голоден, — бормочу я, протирая сонные глаза. На самом деле я слишком взвинчен от мыслей о встрече с близняшками позже. Мой желудок в узлах с того самого вторника, когда я познакомился с их мамами — катастрофа, которая каким-то образом идеально разрешилась.
Крис громко хрустит, разглядывая меня поверх своей миски. — Ты выглядишь уставшим. Опять засиделся допоздна?
— Ага, просто переписывался.
— Со своими девушками? — Его голос поднимается с той дразнящей интонацией, которую умеют только младшие братья.
— Может быть. — Я не могу сдержать глупую ухмылку, расползающуюся по моему лицу. Даже спустя три дня слово «девушки» во множественном числе звучит сюрреалистично.
Входная дверь открывается с привычным скрипом, за которым следует цоканье туфель Эвелин по деревянному полу. Точно по расписанию.
— Доброе утро, Миллеры! — зовёт она, её голос искусственно бодрый, когда она появляется из-за угла на кухне. На ней светло-голубой свитер, волосы стянуты в привычный хвост. Её улыбка слегка застывает, когда она замечает меня.
— Сет, я не ожидала, что ты уже встал. — В её голосе есть острота, от которой я напрягаюсь. Мы толком не говорили после той странной конфронтации во вторник вечером.
— Просто тусуюсь с Крисом перед школой, — говорю я, стараясь держать тон непринуждённым.
Эвелин открывает рот, чтобы что-то сказать, но её прерывает резкий стук в дверь. Я снова смотрю на часы, хмурясь от недоумения.
— Ты кого-то ждёшь? — спрашивает Эвелин, её голос напряжён.
— Не так рано, — бормочу я, отодвигаясь от стола. — Я открою.
Я шаркаю к двери в пижамных штанах и потрёпанной футболке, проводя рукой по растрёпанным волосам. Когда я распахиваю дверь, моя челюсть чуть не падает на пол.
Роуз и Лилли стоят на крыльце, на плечах у обеих одинаковые сумки для ночёвки. Дикая ухмылка Роуз контрастирует с более сдержанной улыбкой Лилли, но глаза обеих загораются, когда они меня видят.
— Сюрприз! — щебечет Роуз, подпрыгивая на пятках.
— Погодите, у вас же сегодня занятия? — спрашиваю я, моргая от замешательства, разглядывая их неожиданное появление.
Лилли поправляет лямку своей сумки. — Мы решили прогулять. Выходные начинаются сейчас.
Прежде чем я успеваю отойти, чтобы пригласить их войти, они проходят мимо меня в прихожую. Плечо Роуз касается моего, посылая знакомый электрический разряд через моё тело.
— Ты упомянул, что сегодня встанешь рано, — объясняет Лилли, её глаза методично осматривают мою гостиную. — Мы решили, что будет эффективно приехать сразу. Чтобы максимально провести время вместе.
— Плюс, мы не могли ждать до вечера, — добавляет Роуз, бросая сумку на пол с глухим стуком. — Терпение — это не моё.
Я всё ещё стою у открытой двери, пытаясь осмыслить их внезапное появление, когда из-за моей спины раздаётся голос Криса.
— Сет? Кто там? — Он появляется в коридоре, всё ещё держа миску с хлопьями, с молочными усами на верхней губе.
Глаза Роуз расширяются от восторга. — Ты, должно быть, Крис! — Она шагает к нему, протягивая руку, как будто встречается с деловым партнёром, а не с девятилетним мальчиком. — Я Роуз Харрис, любимая девушка твоего брата.
Лилли издаёт презрительный звук, бросая на Роуз взгляд, от которого могли бы завять растения. — Любимая? Ну-ну.
Крис, совершенно не смущённый их перепалкой, тянется и пожимает руку Роуз с неожиданной официальностью. Его молочные усы дрожат, пока он с любопытством щурится на неё.
— Это вы укусили шею моему брату? — спрашивает он с невинной прямотой, которую может себе позволить только девятилетний ребёнок.
Я чуть не подавился воздухом, моя рука инстинктивно взлетает, чтобы прикрыть затухающие засосы на шее. — Крис! Это…
— Что? — Роуз моргает, на мгновение сбитая с толку.
Крис указывает ложкой на мою шею, капли молока разбрызгиваются по полу. — Эвелин сказала, что кто-то оставил на шее у брата любовные укусы. Они все фиолетовые.
Моё лицо пылает жарче солнца. За спиной я слышу резкий вдох Эвелин из дверного проёма кухни.
Лилли аккуратно ставит свою сумку и подходит, протягивая руку Крису. — Привет, я Лилли Харрис, — говорит она мягко, но деловито. — Это укусы, которые взрослые оставляют друг другу, когда влюблены.
Глаза Криса расширяются, пока он торжественно пожимает её руку, обдумывая эту новую информацию с серьёзностью маленького профессора. Он смотрит на близняшек, затем на меня, его брови хмурятся от беспокойства.
— Пожалуйста, не делайте больно моему брату, — тихо говорит он.
Что-то в моей груди трескается от его слов. Я подхожу к нему, кладя руку ему на плечо.
— Всё нормально, приятель. Они мне не делают больно.
Роуз опускается на уровень глаз Криса, её обычная хищная манера смягчается во что-то очень нежное. — Мы никогда не причиним вреда Сету, — говорит она, её голос непривычно серьёзен. — Мы слишком сильно о нём заботимся.
Лилли кивает в знак согласия. — Твой брат очень важен для нас.
Глаза Криса мечутся между близняшками, обдумывая их слова. Через мгновение он слегка кивает.
— Хорошо, — просто говорит он, кажется, удовлетворённый их ответами. — Пойду доем хлопья, пока не размокли. — Он поворачивается и топает обратно на кухню.
Я выдыхаю, не осознавая, что задерживал дыхание, наблюдая за ним с смесью смущения и гордости.
Эвелин наконец выходит из дверного проёма кухни, где она пряталась. Её улыбка натянута, когда она протягивает руку близняшкам.
— Здравствуйте, — говорит она, её голос несёт хрупкую бодрость, от которой по коже бегут мурашки. — Я Эвелин. Я присматриваю за Крисом.
Роуз первой берёт её руку, её хватка заметно сильнее, чем нужно. — Приятно познакомиться, — говорит она, хотя её обычный игривый тон имеет остроту. — Сет упоминал о вас.
— Правда? — Глаза Эвелин мелькают на меня, в их глубине мерцает что-то опасное.
Лилли подходит следующей, её рукопожатие точное и клиническое. — Спасибо, что заботитесь о Крисе. Он кажется замечательным ребёнком.
— На самом деле, — говорит Эвелин, её улыбка не доходит до глаз, — я не уверена, что вам двоим стоит оставаться на выходные. — Она поворачивается ко мне с наигранным беспокойством. — Не кажется ли тебе, что для Сета это немного рано? Вы встречаетесь меньше недели, верно?
Мой рот открывается, но прежде чем я успеваю что-то сказать, Роуз встаёт между нами. Преображение её лица мгновенное и пугающее. Её обычное игривое выражение исчезает, сменяясь чем-то диким и опасным. Её глаза сужаются в щёлки, губы оттягиваются в то, что технически можно назвать улыбкой, но больше похоже на оскал волка.
— Прошу прощения? — голос Роуз опускается до рычания. — Ты теперь говоришь за нашего парня?
Эвелин выпрямляет спину, вытягиваясь во весь рост. — Я управляю этим домом, когда его матери нет, — заявляет она, её голос опускается до опасной октавы. — Я отвечаю за создание стабильной обстановки.
Мой желудок сжимается от тревоги, пока я наблюдаю за этим противостоянием.
Лилли, которая наблюдала за обменом репликами с расчётливой точностью, внезапно движется. Она делает шаг вперёд с плавной грацией хищника, позиционируя себя прямо перед Эвелин.
— Не думаю, что это правда, — говорит Лилли, её голос мягкий, но острый, как бритва. — Это дом Сета и Криса. Дом их матери. Она сказала, что мы можем остаться.
Лицо Эвелин искажается в маску едва сдерживаемой ярости. Её глаза мечутся между близняшками, прежде чем остановиться на мне с интенсивностью, заставляющей меня невольно отступить.
— Каковы ваши намерения относительно Сета, если быть точными? — спрашивает она, её голос сочится фальшивой сладостью, тогда как глаза остаются холодными. — Потому что кажется довольно манипулятивным являться в его дом без предупреждения, не находите?
Напряжение в комнате густеет, как застывающий бетон. Я слышу, как ложка Криса звякает о миску с хлопьями на кухне, он не замечает разборок, происходящих в нашем коридоре.
— Наши намерения? — повторяет Роуз, её голос опасно мягкий. — Это между нами и Сетом.
— Хватит, Эвелин. — Мой голос звучит твёрже, чем я ожидал, удивляя даже меня самого.
Три женщины поворачиваются ко мне, близняшки с одинаковыми выражениями удивления, Эвелин с мгновенной вспышкой боли, быстро замаскированной раздражением. Она вздыхает, её плечи опускаются, когда она смотрит в сторону кухни.
— Крис, ты почти готов к школе? — зовёт она, её голос переключается на профессиональный тон няни.
— Подожди! — кричит Крис в ответ. — Мне надо одеться! — Топот его ног эхом разносится по дому, когда он мчится наверх в свою комнату.
Эвелин поворачивается ко мне, вся деловая. — У него сегодня контрольная по математике.
— Контрольная по математике? Это всего вторая неделя школы. Это безумие. — Я качаю головой, искренне переживая за младшего брата. Начальная школа кажется интенсивнее, чем я помню.
— Знаю, — соглашается Эвелин, на мгновение забывая о своей враждебности, пока мы делим этот маленький момент взрослой солидарности. — Их заставляют всё сильнее с каждым годом.
Лилли откашлялась, отводя наше внимание от забот о школьной программе. — Эвелин, — говорит она, её голос принимает тот вежливо-твёрдый тон, который умудряется звучать одновременно уважительно и властно, — после того, как вы отвезёте Криса, почему бы вам не взять выходные? Вы так много работаете.
Лицо Эвелин мгновенно каменеет. — Я очень серьёзно отношусь к своей работе, — говорит она, крепче сжимая ремешок сумочки. — Крису нужна стабильность в распорядке.
— Сет, Роуз и я вполне способны провести его через выходные, — парирует Лилли, её улыбка не дрогнула, несмотря на сталь в голосе. — Мы справимся с домашкой, едой, отбоем, всем.
Глаза Эвелин сужаются, пока она смотрит между нами. — Разве вы не предпочли бы, чтобы я была здесь, чтобы вы могли сосредоточиться на Сете? — спрашивает она, обращаясь к близняшкам, демонстративно избегая моего взгляда. — Уверена, вы бы хотели немного… личного времени вместе.
Роуз издаёт короткий смешок, скрестив руки и прислонившись к стене. — Она нас раскусила, сестрёнка, — говорит она, бросая Лилли многозначительный взгляд. — Не поспоришь с такой логикой.
Лилли тяжело вздыхает, её челюсть сжимается, когда она бросает на Роуз уничтожающий взгляд. — Ладно, — говорит она, в каждом слоге слышна фрустрация. — Можете остаться, Эвелин.
Прежде чем кто-либо успевает сказать ещё слово, топот маленьких ног с грохотом спускается по лестнице. Крис врывается в коридор, рюкзак дико подпрыгивает на его маленькой фигурке, один шнурок развязан и опасно болтается с каждым шагом.
— Я готов! — объявляет он, запыхавшись, его волосы всё ещё торчат сзади, несмотря на очевидную попытку их пригладить.
Я не могу сдержать улыбку от его энтузиазма. — Эй, гонщик, дай-ка я завяжу твой шнурок, пока ты не споткнулся. — Я приседаю, чтобы завязать шнурок, пока он нетерпеливо ёрзает.
— Вот, всё готово, — говорю я, дёрнув шнурок последний раз.
Крис сияет мне, затем поворачивается к близняшкам с любопытным выражением. — Девочки, вы будете здесь, когда я вернусь из школы?
Роуз с энтузиазмом кивает. — Абсолютно! Мы будем ждать прямо здесь.
Эвелин с преувеличенным беспокойством смотрит на часы. — Нам пора, Крис. Не хотим опоздать.
Она протягивает ему руку, которую он автоматически берёт. Когда они направляются к двери, она оглядывается на меня с ожиданием.
— Я провожу вас, — предлагаю я, следуя за ними на крыльцо.
Утренний воздух кажется свежим на моей коже, когда я выхожу наружу. Крис прыгает впереди к машине Эвелин, пока она задерживается рядом со мной, её выражение непроницаемо.
— Я вернусь после того, как заберу его из школы, — говорит она, в её голосе достаточно остроты, чтобы напомнить мне, что она всё ещё расстроена.
— Хорошо, — отвечаю я, стараясь держать тон нейтральным. — Хорошего дня, приятель! — кричу я Крису, который с энтузиазмом машет с заднего сиденья.
http://tl.rulate.ru/book/5285/177675
Готово:
