Готовый перевод Одно эгоистическое желание / Эгоизм: Глава 3. Знаешь ли ты, кому перешёл дорогу?

Зная себя и противника, можно более детально разработать планы. Частные детективы оказались гораздо более компетентными, чем я мог себе представить. Можно сказать, что у Цзи Чэньфэна передо мной нет секретов.

Я знаю его ориентацию, знаю имя его бывшего партнера и причину их расставания.

Цзи Чэньфэн и тот человек были друзьями детства, жили по соседству, до средней школы учились в одной школе. Хотя в старших классах они разошлись, но, возможно, расставание подогрело чувства – они вступили в ранние отношения, втайне от родителей.

Первая любовь прекрасна, ведь в юности не думаешь о будущем и реальности, кажется, что если есть любовь, все препятствия нипочем. «Бедные супруги горестно вздыхают о многом»*, не говоря уже об однополых парах. Повзрослев, приходится задумываться о большем: о совместном будущем, общественном мнении, чувствах близких.

(п.п.: Это китайская идиоматическое выражение 贫贱夫妻百事哀, которое дословно переводится как «Бедные супруги горестно вздыхают о многом». Оно означает, что бедным парам приходится сталкиваться со множеством трудностей и проблем в жизни из-за нехватки денег и низкого социального статуса).

Любовью сыт не будешь, мужчины найдутся везде. Подробностей я не знаю, но, видимо, были долгие ссоры и упреки. В 20 лет тот человек ради светлого будущего решительно бросил Цзи Чэньфэна, простодушного возлюбленного, улетел за границу, и с тех пор они потеряли связь, их разбросало по разным сторонам.

Возможно, из-за потрясения, врожденный серьезный недуг слуха у Цзи Чэньфэна начал стремительно прогрессировать. В итоге в один день он проснулся совершенно глухим.

Врачи сошлись во мнении – он полностью потерял слух, и если не вживить кохлеарный имплант, то всю жизнь проведет в безмолвном мире. Но стоимость одного импланта – свыше 300 000, такие деньги для их семьи неподъемны.

Янь Шаньхуа безуспешно пыталась собрать средства, но в итоге вспомнила обо мне – единственном, кто мог им помочь и кто никогда не откажет в просьбе.

В общем, если бы не пристрастие Цзи Чэньфэна к мужчинам и не предательство одного из них, Янь Шаньхуа не пришла бы ко мне занимать денег.

Теперь он строит из себя оскорбленную невинность из-за взгляда мужчины – комедия одного актера.

— Господин Сан, Вы заметили белую пленку на глазах? — Цзи Чэньфэн закончил осмотр Сяо Цао и положил его обратно в картонную коробку.

Я взглянул на черепаху в коробке, медленно втягивающую голову – на ее глазах и правда была белая пленка. Но, честно говоря, я уже не помнил, как она выглядит в норме, ведь хотя я и был ее хозяином, всегда заботился о ней и ухаживал Тан Бянь.

— Раньше за ней присматривал мой младший брат, а я принял ее всего несколько дней назад, поэтому не очень представляю, как должны выглядеть ее глаза, — с невозмутимым видом я наплел чушь, сваливая вину на других.

Цзи Чэньфэн снова сел за компьютер, его пальцы застучали по клавиатуре, издавая четкие звуки.

— Ее глаза воспалились и загноились, белая пленка – это выделения от воспаления, они закрывают ей обзор, из-за этого она не может питаться.

— Она поправится? — с легкой тревогой на лице осведомился я.

Из принтера вышла бумага, Цзи Чэньфэн взял листок и скрепил степлером к медицинской карте, протягивая ее мне.

— Да.

В назначении говорилось: ежедневно промывать черепаху отваром, просушивать, а затем два раза в день в течение недели наносить мазь на пораженные участки, а также подносить пищу прямо ко рту...

Какая морока.

— В последнее время у меня много работы, вряд ли смогу уделять время на ежедневные процедуры. Можно оставить черепаху в стационаре?

Это, конечно, была ложь. Такие грязные, утомительные дела можно было целиком сбросить на Тан Бяня, с какой стати мне самому марать руки? Я говорил так лишь с целью сблизиться с Цзи Чэньфэном.

— Пусть медсестра оформит для Вас, — он смотрел в экран компьютера, даже не подняв головы, завершал этот прием и вызывал следующего пациента.

По сравнению с животными, к людям он относился гораздо более холодно. Я непроизвольно приподнял бровь, еле сдерживая гримасу на лице.

В моей жизни давно не было таких нахалов, не считающихся со мной. А мне приходилось сохранять улыбку и вести себя как можно дружелюбнее, сближаясь с ним.

Я люблю всё контролировать, поэтому Цзи Чэньфэн тоже должен оказаться у меня в послушании. Такова нынешняя тактика, так что, как бы я ни бесился, нельзя терять лицо при нем.

Я вежливо поблагодарил его и вышел из кабинета. Завидев в коридоре медсестру, я тут же сунул ей картонную коробку.

— Оформите, пожалуйста, стационар, — сухо бросил я, доставая из кармана антибактериальный гель для рук и растирая его по пальцам.

Тан Бянь обнаружил пропажу черепахи и осторожно поинтересовался, не съел ли я ее.

Я молча уставился на него, не в силах представить, какой кровожадный и дикий образ сложился у него обо мне.

— Я отвез ее в больницу, — сказал я, проходя мимо.

Подойдя к столу, я открыл коробки с доставкой еды и заглянул внутрь. Хотя это были мои любимые блюда, возможно из-за огромного недосыпа, тело совсем обессилело, а желудок так свело тошнотой, что при одном виде масляных разводов на поверхности еды аппетит моментально пропал.

— Правда? — с сомнением в голосе произнес Тан Бянь, закрывая дверцу террариума.

Что ты за важная шишка, чтобы я стал тебе врать? Уже готовая сорваться с языка брань за миг до этого вновь осталась невысказанной.

— Если не веришь, сходим вместе и проверим прямо сейчас.

Прошло уже два дня, и хотя из ветклиники мне ежедневно присылали фотоотчеты о состоянии Сяо Цао, из-за отсутствия контактов Цзи Чэньфэна наши отношения застопорились на месте, не продвигаясь дальше.

Так дело не пойдет, нужно поскорее сблизиться с ним.

— Прямо сейчас? — Тан Бянь глянул на время в телефоне. — Уже девять вечера.

Я прошел мимо, не обращая внимания, открыл мессенджер, нашел чат ветклиники и спросил, дежурит ли сегодня доктор Цзи вечернюю смену.

Убедившись, что он дежурит, я направился в ванную комнату.

— График круглосуточный. Убери все со стола, мы выходим сразу после того, как я приму душ.

— А? Разве не поедите? Вы весь день ничего не ели.

Поглаживая затекшие плечи и шею, я бросил, даже не оборачиваясь:

— Раз сказал убрать, значит убрать. Что за пустая болтовня?

На самом деле, когда я только встал, есть не хотелось. Но когда тело полностью взбодрилось, нестерпимо проявилась острая потребность срочно восполнить силы. Другими словами... я проголодался.

Напротив ветклиники как раз находился круглосуточный продуктовый магазин, и я велел Тан Бяню сходить и купить мне перекусить. Не решаясь возражать моим перепадам настроения, он уточнил, что я могу поесть, и затем выскочил из машины и затрусил в магазинчик.

Я открыл окно со стороны пассажирского сиденья, в лицо дохнул прохладный вечерний ветерок. Кончики пальцев размеренно постукивали по металлической обшивке дверцы.

Так медленно.

Всего через две минуты ожидания я уже начал проявлять нетерпение.

Время приближалось к десяти, но в круглосутке еще выстроилась очередь из четырех-пяти человек. Когда, наконец, подошла очередь Тан Бяня, стоявший сзади пьяный средних лет мужик, шатаясь, растолкал его в сторону, бросил свои покупки и потребовал, чтобы кассир срочно его обслужил.

Тан Бянь хотел было возразить, но мужик развернулся и оттолкнул его, тыча пальцем в нос и ругаясь с зверским выражением лица.

Тан Бянь смалодушничал, поджал плечи и присмирел, словно перепуганный цыпленок.

Кассирша, видать, к таким сценам привыкла и не хотела вступать в конфликт – сделала вид, что ничего не замечает, и проворно пробила покупку пьянчуге.

Тихо выругавшись, я распахнул дверцу и вышел из машины.

Улочка, где находилась ветклиника, была узкой, лишь позволяющей двум машинам разъехаться. По обеим сторонам теснились многочисленные торговые точки: рестораны, парикмахерские, одежда, молочные чайные... Однако в столь поздний час большинство уже закрылись, и прохожих почти не осталось.

Из немногих работающих заведений был лишь крошечная питейная палатка чуть дальше по улице. То и дело оттуда выходили пьяные среднего возраста мужики, присасывались к дереву у входа, чтобы изрыгнуть содержимое желудка, и уже с багровыми физиономиями брели прочь, придерживая одежду.

Быть может, их жизнь не задалась, но кому легко?

А я вот весь день ничего не ел.

Я преградил путь пьянчуге и остановил его. Тот поднял на меня мутный взгляд, сжимая в руке запечатанную банку кофе.

— Чего... тебе надо? — невнятно пробурчал он, и его перегар ударил мне в лицо.

Желудок свело новым приступом тошноты. Нахмурившись, я спросил:

— Зачем лез без очереди?

— А?

— Знаешь ли ты, кому перешёл дорогу?

Мужик хрюкнул и угрожающе ткнул в меня пальцем:

— В сторону... пусти!

Я ухватился за его палец и резко выгнул в противоположную сторону. Пьянчуга взвыл от боли, у него подкосились колени, и он инстинктивно выгнулся, пытаясь ослабить нестерпимую боль в пальце.

Привычным движением ноги ударил по сгибу его колена, подхватил за шкирку и всей тяжестью придавил к земле. Пьяный в стельку, он уже почти обмяк и легко поддался моей хватке.

— Сука ты... отвали... — банка с кофе откатилась в сторону, мужик безостановочно хлопал ладонью по асфальту, сыпля невнятной бранью.

Я отвесил ему оплеуху, возобновив прежнюю мысль:

— ...Ты перешёл мне дорогу.

На душе полегчало не до конца – добавил ему ещё пару увесистых затрещин.

— Невоспитанный хам.

Средних лет мужчина сотрясался, сломленный, точно рыба на песке, но переизбыток алкоголя полностью парализовал его тело, оставалось лишь стиснуть зубы и стерпеть мои удары.

Наподдав ему вдоволь, я поднял валяющуюся рядом банку с кофе, тяжело дыша. В этот момент из магазинчика выскочил Тан Бянь, сам не свой от тревоги.

— Мо... молодой господин, опять кого-то бьете?! — он испуганно присел и склонился над пострадавшим. — Вы же его не убили?

Яростно стерев рукавом капли с жестянки, я рванул язычок, откинул голову и сделал несколько жадных глотков подслащённого сиропом кофе. Наполнив желудок, я избавился от мучительных спазмов, и сведённая гримаса наконец разгладилась.

— Лишь слегка потрепал, не более того...

Неожиданно мои глаза упёрлись в чей-то взгляд — на противоположной стороне улицы.

Цзи Чэньфэн стоял в светло-голубой униформе, поверх которой был накинут белый халат, возле ветклиники с притушенной вывеской. В одной руке он держал сигарету на весу, уставившись в мою сторону. Никаких особых эмоций на его лице не читалось, но замершая поза выдавала, что он, должно быть, всё видел, как я колочу мужика и отбираю его кофе.

Вот дерьмо. В душе полыхнуло ругательствами.

Я старался произвести более безобидное впечатление, но не ожидал, что обнажу свою суть при таких обстоятельствах. Теперь, чтобы сблизиться с ним, придется попотеть. Вряд ли нормальный человек подружится с тем, кто устраивает уличные потасовки.

Встретившись со мной взглядом, Цзи Чэньфэн, очевидно, тоже ощутил неловкость – первым отвел глаза, даже не докурив сигарету, повернулся и направился к входу в клинику.

Допив остатки кофе, я смял банку и швырнул в Тан Бяня.

— Ай! — он вздрогнул и запрокинул голову.

— Разберись тут и иди за мной, — бросил я напоследок и поспешил перебежать улицу вдогонку.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/4306/155488